Дневник честного человека: прот.А.Шмеман

Продолжаю читать дневники Шмемана. Пока нравится. Не скажу что это совершенно мой тип священника, но к некоторым его мыслям я уже действительно созрел. Вот он типа презирает все внешнее, отметает как чепуху весь православный пафос. Ну, против пафоса я тоже всегда сознательно борюсь. Тем не менее, без пафоса православие не выживет. Я вот тут в записи смотрел богослужение, совершенно альтернативной псевдоправославной организации, где нежелание изучать церковный устав компенсировалось обновленческими настроениями, типа хватит с нас лживой императорской помпезности, будем жить и служить как апостолы – в простоте сердечной.

Три часа этих мучений получились у них совершенно нелепыми. Дивный симбиоз торжественных древних гимнов и антифонов при внешнем виде Журавлевской секты. Облачения не в попад, не знают и не хотят знать как служить – каждый делает как хочет и что хочет, называя это “творчеством”. Но ведь если отказаться даже от неких “мелочей”, – рушится вся система, весь строй внешнего богопочитания, потому что в нормальном устроении Церкви нет ничего, что можно было бы назвать мелочью, разве что торжественный обряд расчесывания архиерея на амвоне или показательное мытье ушей им же чуть позже 🙂

Но в целом, конечно, отец-протопресвитер пишет много правильного. Христианство это не то, что мы хотим видеть и чувствовать, это что-то совершенно другое. По крайней мере, нечто выходящие далеко за рамки наших физических ощущений. Понятно, Шмеман – это человек совершенно другой эпохи, другой страны, другого воспитания. Ставить его в пример нашим современным пастырям, и советовать чтобы они непременно изучали его дневниковые записи без предварительной подготовки было бы очень смело. Я просто уверен, что не поймут, а некоторые вообще примут его за обновленца и еретика. Наверняка найдутся некоторые деятели, которые вместе с дневником будут сожигать и “Великий пост” и “Догматику” и “Евхаристию”.

Современное духовенство это настолько запуганное и психически убитое существо, что противоположностью ему может быть только или бес или настоятель кафедрального собора. И когда новорукоположенный иерей считает себя земным прахом, по крайней мере во время посещения Епархиального управления, то уже настоятель собора почти всегда считает себя сидящим ошую Бога Отца. Этом всему всячески способствуют жесткие, и в некоторых случаях даже жестокие, тоталитарные рамки духовных школ. В этом контексте вопрос содомитов в семинариях это не столько сексуальный вопрос, как вопрос уважения к правам человека или к человеческой личности вообще. Нет, не смейтесь. Некоторые из студентов просто не могут отказать своим инспекторам или епископам, так как от отношения к ним начальства напрямую зависит их судьба в будущем. Если бы было все немного иначе, то есть Церковное устройство было бы одновременно и иерархическим – в духовном и богословском плане, а в практическом реализовывалось как-то по другому, гомосеки не имели бы даже номинальной власти над детьми.

Таким образом, цель современных духовных школ – воспитать личность именно этого среднего уровня. Пастырь должен должен понимать сколько он действительно стоит, каков его духовный вес и авторитет. И только в таком случае он сможет себя адекватно вести и во время службы, и в миру. Все, или почти все наши поповские беды рождаются от того, что наш брат или юродствует, или тщеславится. Для миссионерства одинаково вредно и первое, и второе. Конечно, и поповское юродство и тщеславие сами по себе тоже имеют определенный круг экзальтированных почитателей. Но этот процент настолько мал, что превращать православие в одну из таких партий или сект было бы совсем глупо. Наше будущее только за служителями среднего типа (с).

И только когда священник поймет, что он в первую очередь именно человек, и только потом священник, он будет знать, как себя вести и с пасомыми. А ведь как чаще всего относится священник к прихожанам? Правильно! С высока! А почему так? А потому что он уже сейчас житель небесных сфер, которому Иоанн Златоуст поклонился бы раньше ангела. А чем больше на нем будет наград и украшений, тем отчетливее он понимает и нутром чувствует разницу между собой и обычными людьми. По крайней мере, в самом храме, а больше и не надо. И только оставаясь полноценным человеком, возможно как когда-то делал Шмеман, крупнейший православный мыслитель и богослов, ровно наслаждаться и временем молитвы и временем, когда в одиночестве собираешь желтые листики в осеннем парке. Вот почему, в этом смысле, мне очень импонирует отец Александр. Он очень человечный пастырь, который делает по совести, как чувствует ситуацию, даже когда его окружение его не понимает и не принимает.

Кстати, некоторые полученные им письма он просто выбрасывал, даже не планируя читать. И так же честно и откровенно потом сам об этом пишет. Даже в этом он мне нравится. Он – настоящий. И я тоже хочу быть таким. И если святость это именно видение Бога, то безусловно, Шмеман видел Его. Может это было издалека, а может гораздо ближе чем я думаю. Но весь его богословский опыт и научное наследие говорит именно о том, что о Боге он знал не только из чужих книжек.

Знайшли помилку – виділіть фрагмент та натисніть Ctrl+Enter. Якщо хочете допомогти проекту – натисніть це посилання.